Обнесенные «Ветром» - Страница 10

— А как сообщить, что он умер?

— Ты в детстве хулиганом не был? А я был. Пойдем покажу. Дверь пошире, настежь, звони соседям. А что теперь? Как что? Бежать!

Часть 2

Глава 1

Прошло две недели. Министерская проверка уехала. Соловец истратил все деньги с оперрасходов, впрочем, как и предполагалось. Курьер «отделение-магазин» работал без перерыва. Когда же ревизоры уехали, Соловец так и не понял, что они проверяли.

Опер 22-го убойного отдела Главка, а если официально — отдела по раскрытию убийств, Гриша Борисов развалился на диване у Соловца. Рядом сидел Петров и смолил сигарету.

— Я к вам из Петроградского района, посадили на убийство Балдинга. Глухо как в танке, даже не установить, где работал. А когда перспективы нет, я не люблю, поэтому и сбежал оттуда. Если начальство искать будет, я где-нибудь тут, старое убийство раскрываю. Как говорится, старый труп лучше новых двух. Ха-ха-ха.

Гриша был слегка не в форме. В его «дипломате» что-то перекатывалось с характерным позвякиванием, причем по тембру угадывалось, это «что-то» уже почти пустое.

— Знаешь, Георгич, как говорится в армии, все наши беды от незастегнутой верхней пуговицы.

— Ты это к чему? — не понял Соловец.

— Да вот к чему. Я недавно в Выборгском районе был — там жена мужа по пьяни ножом пырнула, он кровью истек и помер. Местные опера девчонку до полусмерти затра… замучили. Она сидит, ревет и ничего не говорит, а потом вообще какую-то ерунду стала выдумывать насчет того, что он сам себя. А я взял ее, заперся в кабинете, поговорил ласково, успокоил, ну, она мне явку с повинной и написала. Я это к чему — в нашей работе не крик и кулак нужны, а голова. Нужно к человеку в душу влезть, понять его, посочувствовать, а то мы по старинке, нахрапом. Молодежи учиться и учиться у нас, стариков. Вот ты, — обратился он к Петрову, — когда я к тебе заглянул, с кем мучился?

— Так, с мужиком одним. Он деньги у соседки по коммуналке спер, а признаться не хочет.

— Давай его ко мне, сейчас я с ним спокойно поговорю, и он мне все расскажет. Главное — убедить. Миша снял трубку местного телефона.

— Это Петров. Там, в камере, человек за мной сидит, его сейчас Борисов возьмет поработать.

— Где тут у вас место есть, чтобы не мешали?

— Оставайся у меня, — сказал Соловец. — Я все равно скоро уеду, а пока у Миши посижу.

Борисов привел человека из дежурки и заперся у Соловца. Тот перешел к Петрову. Минут пятнадцать в кабинете Соловца было тихо.

— Интересно, расколет? — спросил Петров у начальника. Тот пожал плечами, и в этот момент сокрушительный удар потряс стену кабинета.

— Ого, — удивился Соловец. — Это где?

— Где, где — у тебя!

К Петрову заглянул Кивинов.

— Это у вас?

— Нет, — ответил Соловец, — Это Борисов в душу влезает, и кажется, очень настойчиво. Правильно это он сказал — в нашем деле без головы нельзя, без чужой.

От второго удара со стены Мишиного кабинета рухнул портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского.

— Слушай, он что там, стены ломает?

— Да, чьей-то головой.

Заглянул Волков.

— Мужики, там в камере один орел мой сидел, а сейчас нету. Вы не забирали?

Петров с Соловцем дружно переглянулись.

— За что? — спросил Соловец.

— Да я с улицы его притащил, он прямо под моими окнами гадил, хотел мозги ему прочистить.

— Как твоего фамилия? — обратился Соловец к Петрову. Стена снова вздрогнула.

— Он прибьет его там. Мартынов — фамилия.

Соловец схватил трубку телефона:

— Алло, это Соловец, спроси у мужика в камере, как фамилия. Мартынов? А другой где? Борисов забрал? Все, отбой! Черт, он не того колет!

Соловец бросил трубку, и в этот момент дверь распахнулась, и в кабинет зашел потный и усталый Гриша. Рукава его рубашки были засучены, в зубах торчал потухший окурок.

— Фу! — Он упал в кресло. — Все, расколол. Вот паразит, а сначала: «Какие деньги? Какие деньги? Я, говорит, вообще в отдельной квартире живу, и соседки у меня нет никакой». Видал я подлецов, но таких! Ну, ничего, я тоже не лыком шит. Он сейчас явку с повинной строчит. Я уточнить зашел, сколько денег там было, а то он почему-то не помнит.

— Пять штук, — как-то по инерции пробормотал Петров.

— Ну сходи, подскажи ему, я основное сделал, вы там сами доработаете.

Петров выскочил из кабинета и зашел к Соловцу. Парень, сидевший за столом, вздрогнул и вжал голову в плечи.

— Жив? — спросил Миша, взял у него из-под носа лист, тут же его скомкал и бросил в мусорную корзину. Потом он вытолкнул его из кабинета и произнес:

— Еще раз поссышь под окнами — отсюда не выйдешь. Уматывайся!

— А деньги кому принести?

— Какие деньги?

— Ну, тот, здоровый, сказал, что соседке ущерб возместить надо.

«Ну Гриша дает!» — про себя изумился Миша, а вслух сказал:

— Себе оставь, на лекарства.

Парень, держась за бок, побрел к выходу.

— Кивинов, на кражу. Ты дежуришь, не забыл? Зайди, возьми адрес, руки в ноги и вперед. Это тут, рядом, пешком дойдешь.

Кивинов, получив команду, бросил в папку свежие бланки протоколов и, взяв адрес, вышел из отделения. Перед входом стоял военный грузовик, на который четверо солдат при помощи разных приспособлений — всяческих шкивов и даже лебедки — аккуратно поднимали снаряд. Не обращая ни малейшего внимания на прохожих, старший безбожно ругался, ежесекундно спрашивая у подопечных:

— Вам что жить надоело, мудаки? Мне еще нет.

Кивинов ухмыльнулся и пошел в адрес.